Тотем Козерога - Страница 114

114

– Что…

– Тебе туда, – перебил волхв. Поднял руку и указал на просвет меж деревьями. – Дойдешь до центра, а там поймешь, что и как.

– А вы? – спросил я.

– Мне там нечего делать, – усмехнулся старик. – Только помешаю. Потом вернешься той же дорогой.

– И сколько мне там сидеть? – фыркнул я.

– Столько, сколько потребуется, – твердо сказал волхв. – Иди!

Велимир мягко подтолкнул в спину. Сам отступил и оперся на посох. Я обернулся, окинул волхва недоверчивым взглядом. Старик улыбался, в голубых глазах сверкали светлые искорки. Ни тени затаенного зла или неприязни, лишь доброта и сочувствие. Я глубоко вздохнул – опасности нет, почему бы и не пройтись… Пожал плечами и переступил невидимую грань.

Ожидал чего угодно, вплоть до вспышек света, содрогания земли и прочих катаклизмов. Но ничего не случилось. Прошел десяток шагов, ступил в просеку и прислушался к ощущениям. Солнечные лучи напекали волосы, ветер освежал лицо. Вокруг обычные шорохи и скрипы, пение птиц. Скорее похоже на городской парк, а не лес. Травка ровная и сочная, удивительно зеленая, даже наступать жалко. Опавших листьев почти нет, будто тут прошел отряд рабочих с граблями.

Пойти и посидеть, – подумал я. – Просто.

Расправил плечи, придал себе героический вид и двинулся по просеке. Постепенно стволы деревьев сдвигались, появились канаты плюща. В траве россыпи мелких белых цветков, блестящие шляпки грибов. Уши уловили журчание, в ноздри ударил запах свежести.

Раздвинув колючие ветки, я выбрался из кустов и осмотрелся. Большая идеально круглая поляна, над головой глубокая лазурь неба и белые пушистые облака. В центре странное белокаменное строение, помесь беседки и часовни. А напротив выхода вмурована огромная деревянная статуя, изображающая крепкого широкоплечего мужчину. Из земли у подножия идола бил родник. Прозрачная искрящаяся вода стекала по желобку в небольшой бассейн.

– Есть кто? – спросил я.

В ответ прозвучал плеск воды и скрип веток. На бортик бассейна запрыгнула маленькая изумрудная лягушка. Покосилась на меня, но признала неопасным. Поворачивала то одним боком к солнцу, то другим. Наконец угомонилась, раздула щеки, счастливо и звонко квакнула.

Я нерешительно потоптался на краю полянки, ступил на траву. Медленно прошелся по кругу, каждую секунду ожидая каких-нибудь чудес, опасностей. Но тут царила лишь торжественная тишина и покой. Воздух густой, свежий, напоенный ароматами трав и цветов. Я улыбнулся, глубоко вздохнул и прикрыл веки. В груди потеплело, а в душу вошла светлая грусть, нежность и что-то совершенно неопределенное, волнующее. Я будто вернулся домой после долгих почти бесконечных странствий.

Священная роща, – промелькнула мысль. – Заповедное место…

Многослойная броня, закрывающая душу, затрещала и рассыпалась, опала мелкой сухой шелухой. В голове посветлело, свежий ветер омыл мысли, выбил чуждое, наносное и темное. Я радостно засмеялся, открыл глаза и с удивлением глянул на руки. Между пальцами сгустилось синеватое свечение, пробегали яркие искорки разрядов, шипели маленькие молнии.

Уже без страха и опасений я прошел по поляне. С интересом осмотрел здание. Поверхность плит шершавая, в мелкой паутине трещин и выбоин. Со стен свисали гибкие плети плюща, бегали суетливые черные муравьи. На камнях надписи, бледные рисунки. Дверь в часовню оказалась заперта. Я потрогал за ручку, равнодушно пожал плечами – нельзя, так нельзя. Спустился к бассейну и принялся разглядывать статую. Высокая, вырубленная из цельного бревна, она возвышалась надо мной подобно сказочному великану. Дерево темное от дождей и времени, но гладкое и блестящее, матовое. В очертаниях фигуры нет той утонченной грации присущей скульптурам древних греков или римлян. Это скорее идол или истукан, грозный и сильный, могучий, тяжеловесный… Черты лица грубоватые, вырезаны несколькими размашистыми линиями: плотно сжатый рот, хмурые брови и косматая борода. Слепые глаза сурово смотрели вдаль. Взгляд казалось, рассекал горизонт, небесные сферы и души людей…

За спиной послышался легкий плеск. Я очнулся от созерцания идола и обернулся. На бортике бассейна сидел маленький мальчик. Дрыгал ногами и мечтательно улыбался, водил рукой по зеленоватой поверхности водоема. Ловил в собранную лодочкой ладонь ряску и травинки, выливал обратно.

Только что никого не было! Малец словно из воздуха соткался. Я не слышал шагов, шороха ткани. Кто-то из деревенских? Весьма возможно. И выглядит соответствующе…

Мальчишка одет в простую полотняную рубашку и штаны. Ноги босые, на пятках налипшие травинки и листики. Личико самое обыкновенное: вздернутый нос в россыпях веснушек, круглые румяные щеки и пухлые губы, жесткие светлые волосы. Ничего примечательного.

– Ты откуда? – громко и бодро спросил я. Улыбнулся и заговорщески подмигнул. – Сбежал от родителей?..

Паренек и ухом не повел. Лицо серьезное и загадочное, тонкие брови сошлись на переносице. Водил ладонью по воде, любовался кругами и разводами, солнечными бликами.

– Тебе плохо, – произнес мальчик. Голос тихий, но мелодичный, похожий на журчание ручья.

– С чего ты взял? – деланно удивился я. – Неправда.

Он вылил воду из ладони, с сожалением посмотрел на бассейн и обернулся. В пронзительно-зеленых теплых глазах промелькнуло понимание, совсем не детский блеск мыслей. Паренек улыбнулся и похлопал ладонью по бортику. Я кивнул, медленно подошел и присел.

От мальчика пахло свежими весенними травами, нагретой солнцем водой и тиной. В волосах соломинки, сухие листики – видимо, спал на сеновале… Обычный сорванец дошкольного возраста, каких много в любой деревне или городе. Паренек с детской серьезностью рассматривал меня, изучал.

114