Тотем Козерога - Страница 46

На большой площадке перед зданием тренировался десяток бойцов. Голые по пояс, мускулистые и потные. Спецназовцы сопели и пыхтели, отжимались, бегали, прыгали. Двое отошли в сторонку, отрабатывали приемы рукопашного боя. Осторожно и медленно переступали, ломали друг друга взглядами. Изредка делали молниеносные выпады, подсечки, захваты. Никакой красоты… Но правильно, ее и недолжно быть. Прикладные боевые искусства отличаются скупостью движений, большой эффективностью. И плевать, что борцы выглядят неуклюжими мамонтами. Но в бою с легкостью положат десяток спортсменов-каратистов с черными поясами и высокими данами…

Картину довершал худенький лысый человечек в белом халате. Стоял на верхней ступеньке крыльца, лениво наблюдал за вояками и курил. При виде нас поморщился, выбросил окурок и скрылся за дверью.

– Костюмы хороши, – сказал я, чтобы поддержать разговор. Кивнул на седого. – А как же он? Мутант?

– В некотором роде, – ответил майор. Поманил за собой, пошел по тропинке к административному зданию. – Ярополк – потомственный ведьмак, один из последних. Не путай с ведьмами, у тех свои способности и сила. А ведьмаки издавна наравне с ведунами занимались уничтожением хищной нечисти. Чтобы одерживать победы в бою с многократно сильнейшим врагом, пили специальные эликсиры, меняли тела направленными мутациями.

Я оглянулся на седого, окинул оценивающим взглядом. Ярополк гадостно улыбнулся, в бесцветных глазах промелькнула издевка. Я отвернулся, угрюмо спросил:

– Значит, он профессиональный охотник на таких как я?

– Не совсем, – ответил Данилов, задумчиво потер нос-картофелину. – Ведьмаку никогда не справится с хорошим волшебником. Его призвание – убивать чудовищ.

– Которых почти не осталось, – подхватил я.

– Верно, – признал командир. – Но настоящий мастер своего дела может найти и другое применение талантам.

– И много у вас таких… мастеров? – полюбопытствовал я.

– Только Ярополк, – ответил Данилов. – Есть еще несколько оборотней. Но они гораздо слабее.

– Занятно, – пробормотал я.

Майор поднялся по ступенькам, толкнул рассохшуюся деревянную дверь. Ржавые петли скрипнули, мы очутились в полутемном узком коридоре с низкими потолками. Запах до боли знакомый, едкий и резкий. Так пахло в учреждениях, где не успел выветриться дух советского времени. Стены до половины выкрашены в светло-голубой цвет, выше – облупившаяся побелка. Повсюду трещины, потеки ржавчины. Под потолком мерцающие лампы дневного света.

А чего ты ожидал? – подумал я с иронией. – Здание с евроремонтом? Россия, блин… сверхсовременное оружие, высокие технологии и прочее… А помыть полы и отремонтировать сантехнику некому.

Данилов провел в конец коридора, вытащил из кармана ключи и принялся возиться с замком. Я хмыкнул – дверь хлипкая, из тонкой фанеры. Стоит двинуть плечом и вывалится вместе с половиной стены. Да уж… секретная организация. Но понятно – встречаем по одежке, провожаем по уму.

Наконец расшатанный замок поддался. Покрасневший и злой командир, ударил тяжелым ботинком, ввалился внутрь. Я с любопытством заглянул, скривился. Комната небольшая, захламленная старой мебелью. Из широких окон бил серый свет. На стенах желтоватые обои с незатейливым узором. Из лакированных рамок смотрели вожди прошлой эпохи – Ленин, Маркс и Сталин. А на столах – объемные коробки системных блоков, большие ЖК-мониторы… В углу вообще несусветное переплетение проводов, мониторов и клавиатур вперемешку с непонятными приборами, датчиками и шкалами. Надрывно жужжали вентиляторы, что-то попискивало и потрескивало. На экранах графики и диаграммы. Похоже на пульт космического корабля или диспетчерский центр.

Я осторожно переступил через горку окурков и прочего сора. В нос ударил запах сырости, пыли и штукатурки. Данилов устроился в глубоком кресле. Положил локти на грязную поверхность стола, подмигнул.

– Присаживайся, Саня! Можно тебя так называть?..

– Как хотите, – буркнул я. – Где можно умыться?

Майор кивнул в другой угол. Там небольшой грязный тазик, рядом пластиковая бутылка с водой. Я открутил крышку, вымыл руки, поплескал на лицо. Командир услужливо подал ветхое полотенце. Я промолчал, вытерся. На ткани осталась грязь, красные пятна. Потрогал лицо – кожа гладкая, никаких рубцов и повреждений. Поискал взглядом, где можно примоститься. Выбрал более-менее надежный стул, подвинул ближе и уселся. Закинул ногу на ногу, уставился на майора с ожиданием.

– Сейчас, – произнес командир. Глянул на ведьмака. – Ярик, скажи Светке, чтобы пообедать притащила и присоединяйся. Я говорить не умею, поможешь.

– Хорошо, Алесей Григорьевич, – кивнул седой. Развернулся и ушел.

Я прислушался, покачал головой. Как у него получается ходить так бесшумно? И ведь не босиком, в армейских ботинках с твердой подошвой… Меня отвлек вежливый кашель. Майор поерзал в кресле, вытащил из-под стола небольшой графин с прозрачной жидкостью, поставил на стол три рюмки. Быстро разлил, подвинул одну мне.

– Выпить не помешает, – пояснил Данилов. – Для аппетита и вообще… ржавчину с внутренностей снять.

Рюмка оказалась холодной, немного запотела. Я понюхал, про себя восхитился предусмотрительностью командира. Все рядом: маленький холодильник под столом, чистая посуда. Пока размышлял о величии российских военнослужащих, открылась дверь и вошла пожилая женщина в белом фартуке. Поставила на стол поднос и удалилась.

В большой тарелке – печеная курица. По коричневатой кожице сбегали капельки жира, поднимались струйки ароматного пара. Рядом миска с солеными огурчиками, такая же – с плавающими в масле грибами, блюдце с ломтиками колбасы и сыра. У края подноса стопка нарезанного ржаного хлеба, вилки и ложки.