Тотем Козерога - Страница 108

108

– Никогда не пил лучшей воды, – признался я. – Особый источник?

– Нет, – улыбнулась девушка, смахнула с глаз светлую прядку. – Обычный. Это еще что, у нас в овраге у озера родники есть. Вот где водица живительная… Кстати, меня Златой зовут! А тебя?

– Александр, – представился я.

Перелил воду в другое ведро, вытянул из колодца еще одно. Девушка ухватилась было за коромысло, но я отобрал, зацепил в дужки ведер и поднял на плечо.

– Где живешь? Веди, – произнес я с улыбкой. – Хрупким девочкам нельзя носить тяжести.

– Скажешь тоже, – непринужденно и весело засмеялась она. – Как тогда работать? Белоручкой быть не хочу, никто в жены не возьмет. Пойдем, тут недалеко. Я тебя раньше не видела. Ты откуда? В гостях или надолго?..

– Из Славгорода, – ответил я. – Остановился у Вадима.

– У внука Велимира, волхва верховного, – сообразила девушка. Скорчила таинственную рожицу, приставила палец к губам и шепнула: – Добрый парень. Наши девицы пятую весну по нему сохнут. А он кремень, никому венка в праздник Макоши не дарит. Говорит, сначала выучиться надо, а потом за юбками бегать…

Злата обиженно надула губки и нахмурилась – я понял, что и сама запала на Вадика. Но тут же улыбнулась и поманила рукой, убежала вперед. Я пошел следом, осторожно ступал по тропинке. Краем глаза следил за ведрами, чтобы не расплескать. К коромыслу привыкать надо, очень уж неудобная штука – кренит то влево, то вправо, постоянно грозит соскользнуть. Я останавливался и поправлял, искал точку равновесия. Девушка нетерпеливо подгоняла, показывала дорогу. Не выдержала и скрылась между деревьями. Я услышал беззаботный смех, звонкий и чистый голос, что выводил простенькую песню. Вернулась с охапкой трав и цветов. Скакала вокруг меня как задорная козочка, хихикала и корчила умильные рожицы. Вообще смеялась много и охотно, по поводу и без оного – так умеют лишь дети. Личико раскраснелось, в чистых голубых глазах сверкали желтые искорки.

– А что за Макош? – полюбопытствовал я.

– Вот дуреха! – хихикнула Злата. – Макош – богиня земли и плодородия.

– А-а-а… – многозначительно протянул я.

Наморщил лоб и попытался вспомнить еще каких-нибудь славянских богов – надо ж блеснуть перед девочкой. Но с изумлением понял, что почти не помню русскую мифологию. Скандинавскую назубок – как же, там длинноухие эльфы и умелые бородатые гномы! Греческую и римскую проходили в школе и универе. А вот о славянской только краем уха и то какие-то обрывки. Что, в общем-то, странно, ведь своя история, богатые мифы ничем не хуже тех же кельтских и скандинавских… Вроде бы Перун был, бог войны и молний, еще Иван Купала… или нет, мужик – уже из православия. А прообраз – богиня воды Купава. Кстати, хороший праздник – с друзьями каждое лето выезжали на озеро, бесились, пускали венки на воду и прыгали через костер. А потом водка, шашлычки – прелесть!.. Я мотнул головой, отгоняя видения, и прикусил язык. Если раскрою рот и брякну, то, несомненно, опозорюсь. Уж лучше промолчать и сделать вдумчивый вид – да-да, конечно, помню и знаю, – а потом выспросить у волхва или Вадика.

– У вас в городе все такие неуклюжие? – укорила девушка, когда я в очередной раз остановился, чтобы поправить коромысло.

– Почти, – кивнул я с улыбкой. – У нас в колодцы по воду ходить не надо. Сама по трубам течет, только кран поверни.

– Как интересно! – воскликнула Злата и округлила глаза. – Я бы хотела побывать в городе! У вас, наверное, много всякого…

– Да, – с важным видом подтвердил я. – Водопровод, газ, автомобили, интернет и мобильные телефоны…

– Подумаешь! – фыркнула девушка, решив, что хвастаюсь. – Мне дед говорил, что у вас грязно. И еще люди дерганые, нервные. Это потому что живете в каменных курятниках и едите плохую пищу.

– Он прав, – согласился я и грустно улыбнулся – воспоминание о городе вернуло чувство тоски. Перед взором вспыхнули картины разрушений, тьма, трупы, пирующие демоны-навии. – У вас лучше. Вода вкусная и воздух чистый.

– Я же говорила! – торжествующе воскликнула Злата и показала язык. – Сворачивай направо, почти пришли.

Мы обогнули несколько покосившихся сараев и очутились на подворье небольшой бревенчатой избы. У крыльца на бревне сидела древняя старуха, подслеповато щурилась на яркое солнце и что-то усердно толкла в большой деревянной ступке. На нас внимания не обратила. У дровяника возился светловолосый худощавый мальчишка. Усердно рубил поленья и складывал в ровные поленницы. Глянул исподлобья, бросил топор и медленно подошел. Протянул худую ладошку, преувеличено серьезно сказал:

– Серогост.

Я похлопал глазами в недоумении, но сообразил – имя такое. Поставил ведра, положил на траву коромысло и пожал протянутую руку. Таким же серьезным тоном произнес:

– Очень приятно. Александр.

Он кивнул, окинул меня долгим изучающим взглядом. Оглянулся на Злату и буркнул:

– Почему так долго? Матушка заждалась. Тесто замешено, пора хлеб печь, а тебя где-то носит.

– Отстань! – фыркнула девушка, в негодовании тряхнула гривой светлых волос. – Нашелся воспитатель. От горшка два вершка, а туда же. Я с Сашей разговаривала и травы собирала. Он из города приехал, будет жить у Велимира…

Злата топнула ногой и погрозила мальчишке. Тот еще больше насупился и пообещал:

– Вырасту и поколочу, будешь знать. Беги к маме, а то нажалуюсь.

– Ябеда! – обиделась девушка. Обернулась ко мне и подарила ослепительную улыбку. – Спасибо за помощь, Саша. Но мне, правда, бежать надо. Если хочешь, то приходи после заката на озеро. На берегу у плакучих ив молодежь гуляет. Там и встретимся, с ребятами познакомлю.

108