Тотем Козерога - Страница 34

Надежды вновь не оправдались. Оказался на той самой аллейке, где Александр дрался с гопниками, обнаружил только пятна крови и явные следы драки. Покрутился на месте, принюхался. Пахло Силой. Платон вошел в Астрал и чуть не взвыл от ярости. Да, Александр – несомненно, носитель Старшего Тотема. И, похоже, рано сумел овладеть Даром. Земля полыхала всеми цветами радуги, была взволнована и взбудоражена.

Злыдень присел на корточки, взял горсть пыли. По руке пробежала легкая дрожь, кожу обожгло. Боже, ну и силища… Никто из обычных чародеев не мог похвастаться таким. Удел колдунов – мир духов, Дорога Сна, легкие энергетические воздействия. А управлять стихией… Да, Александр владел одним из Земных знаков. Не так страшно, как Огненные, но все же.

Тщательно спланированный план рухнул как картонный домик. Платон Варламович скривился, тряхнул козлиной бородкой и поспешил домой. Дело осложнилось, но крах не потерпело. Оставался второй способ. Более трудный и опасный, но довольно действенный. Нужно найти дух Александра, заманить в дебри, напугать и опутать ручными кошмарами. Молодой маг лишь начал постигать свою силу, работает инстинктивно, в потемках. И не сможет противостоять Мастеру Сновидений. А уж колдун постарается разорвать нити связующие душу и тело. И тогда силу Тотема можно забрать себе.

Весь вечер Платон просидел перед доской с костяными пластинами. Буря в Астрале и на Дороге Сна мешала найти нужный след. Колдун с трудом продирался от одной душе к другой, читал сны. Если бы не поисковая нить, что набросил на мага во время разговора, то дело было совершенно бесполезным. Но Злыдень знал направление и потому не терял надежды.

Уже после полуночи колдун взял в ладони очередную пластинку, погладил, сжал пальцами. Вместо привычного холода и мутных образов появилось тепло. Волосы на руке встали дыбом, кожу ощутимо укололо. Нашел! – понял Злыдень. Усилил воздействие, шепнул несколько слов заклинания.

Глаза колдуна залило антрацитовой чернотой, черты лица заострились. По комнате промчался холодный ветер, задул свечи и едва не сорвал занавески. Но Платон ничего не чувствовал, скользнул в серую мглу снов. Очнулся посреди безбрежной равнины. Над головой нависло низкое тяжелое небо, расцвеченное оттенками фиолетового и черного. Горячий ветер гонял красный песок, колючей щеткой прошелся по лицу и волосам.

Злыдень глубоко вдохнул, сосредоточился. Человеческое тело стало стремительно плавиться, приобретать иные формы. Грудная клетка раздалась, кожа покраснела, выросли тяжелые шершавые костяные щитки. С хрустом выдвинулись шипы, вымазанные в зеленом яде. Голова сплюснулась, рот превратился в оскаленную зубастую пасть, а глаза впали глубже в череп… Мир Снов опасен. Никогда не знаешь, куда приведет зыбкая нить. А кошмары иных людей могут сожрать и опытного колдуна. Поэтому приходилось принимать некоторые меры предосторожности.

Раздалось громкое сопение, ноздри колдуна задергались. Александр близко. Злыдень ощутил звон души, определил направление. Поднял лапу, начертал в воздухе знак Пути и сделал первый шаг.

Реальность разлезлась на куски, словно обветшалая ткань. Колдун очутился на залитой солнцем полянке. Вокруг густой темный лес, могучие дубы подпирали безоблачное голубое небо. Трава неестественно сочная и яркая, листики как нарисованные. Посреди полянки множество качелей, каруселей и горок, разбросанные то там, то сям игрушки. С краю сидел светловолосый мальчик, заливисто и звонко смеялся. А перед ним танцевало странное существо – пушистый щенок с лазурными глазами одетый в зеленые шортики и желтую футболку.

Злыдень оскалился, гулко захохотал. Повезло – детские сны дают много силы! Вышел на середину поляны и разинул пасть. Из красной глотки вырвалось черное облако, разлилось уродливой кляксой. День померк, лес полыхнул, словно сухие спички. Разукрашенные в яркие цвета качели скукожились, стали осыпаться пеплом и ржавчиной. Мальчик закрылся руками, отшатнулся. А его друг, человекощенок с грозным лаем бросился на чудовище. Но не успел. Мир подернулся бледной дымкой, смялся как лист бумаги.

…Темные коридоры какого-то учреждения, множество безликих дверей. Повсюду сновали люди одетые в строгие костюмы. Лица темные и хмурые, глаза пустые. У одного из кабинетов стоял молодой мужчина в грязной футболке. Тяжело вздыхал, разводил руками, что-то бормотал под нос. Наконец решился, приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Не прошло и секунды, как распахнулась точно такая же на противоположной стороне. Мужчина вышел, огляделся и вытаращил глаза. Ошеломленно покачал головой, съежился и побрел вдоль стены…

Не то, – понял Платон. И сон плохонький – бесцветный и муторный. Из такого силу не выпьешь. У какой-то канцелярской крысы кошмар. Но каков человек – таков и сон… серенький, дохленький и безжизненный.

Колдун вцепился когтями в стену, провел крест-накрест. Шагнул в образовавшуюся дыру и очутился в темном подвале. Потолки низкие, закопченные. В воздухе клубился густой дым, воняло паленой плотью и каленым железом. Кто-то надрывно кричал, раздавалось шипение и хлюпанье, звон металла. Платон сделал пару шагов и увидел двух человек. Один лежал на столе прикованный тяжелыми цепями. Тщедушное тело залито кровью, из вспоротого живота торчали блестящие кишки, кое-где припаленные. Несчастный орал от боли, выпученными от ужаса глазами смотрел на раны. Второй – громадный мужичина в кожаном фартуке, деловито калил пруты в очаге. Лицо – туманная маска, сквозь которую поочередно проглядывали то женские, то мужские черты.