Тотем Козерога - Страница 84

И тут до Елистрата дошло – крыша! Мистик не мог запереться в одной из квартир – слишком тесно. А вот на крыше достаточно места для ритуалов. Домовой решительно скользнул в вертикальную шахту и побежал со всех ног. В лицо подуло прохладой, бороду и нечесаные волосы взъерошил холодный сырой сквозняк. Дух выскочил из трубы, молнией метнулся под прикрытие тени, что отбрасывал парапет крыши и затаился.

Елистрат не знал, почему поступил так. В душе боролись две силы. Одна призывала уйти на Тропу и перебраться в другое городище. Вторая хранила упрямое молчание и просто вела за собой. Дух затих и постарался стать незаметным, слился с темнотой. Тотчас услышал знакомые шаркающие шаги, надсадный хрип. Дернулась железная крышка люка, с грохотом отворилась. Из дыры показалось худощавое лицо колдуна, козлиная борода.

Мистик вылез на крышу, развернулся и запустил руку в темный проем. Слегка поднатужился и выудил обмякшее тело Александра. Небрежно схватил за запястье и оттащил немного в сторону.

Парень выглядел неважно. Домовой разглядел бледное лицо и черные круги под глазами. Одежда в следах побелки, грязи. На ногах и руках мелкие царапины, кровоподтеки. Колдун не церемонился, когда тащил по лестнице. И сейчас… Мистик с удивительной для человека его сложения силой схватил Александра, встряхнул как тряпичную куклу. Перевернул на спину и рванул рубашку. Ткань затрещала по швам, разлезлась. Обнажилась бледная кожа, мускулистая грудь и выпирающие ребра.

– Ну что, молодой человек? – пробормотал Платон и потер ладони в предвкушении. – Не будем откладывать. А то вдруг помешают?..

Платон пошарил в карманах и вытащил небольшой перочинный ножик. Провел острием по груди парня, нарисовал небольшую пентаграмму, вырезал магические символы. Дождавшись, когда из надрезов выступит кровь, положил посередине фигуры небольшой плоский камешек. Стал делать пассы руками, бормотать заклинания. Голос, сначала тихий и невнятный, постепенно окреп, приобрел повелевающие нотки. Возвысился и загремел подобно горному обвалу, взлетел вверх, к мертвому небу. Глаза колдуна полыхнули багровым. Узловатые пальцы засветились, с ногтей брызнули шипящие алые искры. Упали на кожу парня, превратились в маленьких червей и вонзились в грудь.

Домовой вжался в крышу и задрожал от страха. Елистрат ощущал колдовство, видел, что творил колдун. Мистик деловито и буднично проводил один из забытых вампирских ритуалов. Цель понятна – поглотить силу парня, а результат… Сашка умрет, если не оборвать колдовство. Но как? Маленький Дух не способен навредить человеку, тем более чародею. Домовой заскрипел зубами от бессилия. Тихо отполз в сторону, вновь юркнул в вентиляционную шахту. Надо найти помощь, призвать хоть кого-нибудь!..

ГЛАВА 8

Теплый ветер ласково овевал лицо, прижимался к щеке нежной женской ладошкой и перебирал волосы. В веки тыкались стебельки травы, щекотали и кололи кожу. Пахло нагретым солнцем разнотравьем. Горьковато-сладкий густой дух входил в легкие, наполнял грудь силой и радостью. Ветер доносил звуки: тихий шелест, веселое щебетание птиц и басовитое жужжание шмелей.

Я открыл глаза и улыбнулся. Надо мной глубокое синее небо, огромные кучевые облака. Плотные и объемные, будто срисованные с картинки из детской книжки. Они неспешно плыли в неведомые дали, словно океанские лайнеры или огромные острова. Лучи солнца сверкали в пушистых вершинах, играли тенями. Я присмотрелся внимательнее и вновь улыбнулся. Среди белых, голубых и розовых взбитых сливок мелькали темные точки, что-то блестело. Люди… крылатые люди… Одетые в белоснежные тоги, с огромными крыльями за спиной и золотистыми обручами на головах. Улыбчивые и беззаботные, счастливые. Меня заметили, окликнули и поприветствовали. Я поднял руку и помахал в ответ.

Вставать не хотелось. Я бы и целую вечность пролежал вот так, греясь на солнышке и слушая шелест травы. Но какое-то чувство… или нет, зыбкое ощущение неправильности происходящего призывало подняться и уйти. Куда?.. Какая разница? А вдруг выйду к какому-нибудь ручью или речке? Тогда можно посмотреть на игру солнца в воде, помочить ноги и поиграть с маленькими рыбками…

Я сел и помотал головой, отряхнул с волос налипшие травинки. Не спеша поднялся, с удовольствием потянулся, зевнул.

Предо мной расстилалась бесконечная зеленая равнина, усыпанная яркими желтыми точками. «Одуванчики! – с удивлением и радостью осознал я. – Целое поле одуванчиков!» Зелено-желтое полотно уходило далеко-далеко, тонуло и растворялось в голубоватой дымке, соединялось с небом на горизонте. Жаркое солнце застыло в зените, сверкало, заливало землю золотистыми лучами. Над пушистыми головками цветов кружились толстые полосатые шмели, собирали пыльцу.

Я шел по идеально ровной земле, без устали продвигался вперед, к горизонту. И никак не мог поймать ту грань, за которой что-то изменится. Да мне и не хотелось. В душе парным молоком плескалось счастье, мышцы звенели от силы и свежести.

«Так значит вот как выглядит Рай!» – думал я.

Время остановило свой бег. Здесь его никогда и не существовало. Время – нечто земное, темное, безысходное. Оно несет с собой перемены, старость, смерть. А здесь даже те травинки, что срывал, сразу же вырастали. Примятые ногами одуванчики поднимали головки. А солнце… солнце вечно стояло в зените, не желая отмеривать проходящие часы, дни и годы.

Я не помнил сколько бродил по равнине. Когда вокруг тебя ничего не меняется, то зачем волноваться? В голове ни мыслишки, в душе – радость, радость, радость… И какая разница какой сейчас год, месяц, день?