Тотем Козерога - Страница 85

Но меня еще тревожило ощущение неправильности. Иногда затихало совсем, иногда вспыхивало с новой силой. Порой я вспоминал о речке… Да, я хотел речку или ручеек. Обязательно прозрачную и холодную, с высокими камышами у берегов и серебристыми рыбками в глубине. Но вокруг поле одуванчиков и ничего более. Я хотел спросить о реке у крылатых людей. Но жители облаков не желали спускаться, смеялись и показывали на меня пальцами – вот чудак! А потом и вовсе перестали замечать.

Образ реки занял помыслы. Я представлял ледяную прохладу, струи воды, омывающие тело. В ушах эхом отдавалось журчание, ноздри дергались в надежде уловить запах тины, воды… И тогда я искал. Через время забывал, отдавался покою и умиротворению, растворялся в счастье. Но мысль не давала покоя. Раз за разом возвращалась, тревожила сильнее.

Постепенно зародилось новое чувство, чуждое и непонятное в солнечной стране. Раздражение… В такие моменты малой частью разума я понимал, что равнина с одуванчиками – не настоящая. Что где-то там, за горизонтом, есть другие миры, иные места, куда еще не ступала моя нога. Я страстно желал найти, посетить, увидеть. Вслед за образом реки пришел другой, не менее интересный. В ушах прошелестело: «Холмы… Что там за холмом? Быть может речка?» Я вспомнил, что кроме равнины есть что-то иное. Перед глазами пронеслась череда цветных образов и наполненных смыслом слов: горы, овраги, долины, холмы, реки, озера… моря!..

Остановившись, я оглянулся, по-новому посмотрел вокруг. Поле с одуванчиками, глубокое синее небо с белоснежными облаками… Ну и что?.. Скучно, пресно, одинаково… Яркий и радостный мир померк в глазах. Все стало сереньким, бесцветным.

Полосатые толстые шмели кружились у лица, утешительно гудели. Призывали забыть и отрешиться, вновь окунуться в счастье беззаботного бытия. Но я не мог… Я помнил и знал!.. Родился первый недоуменный вопрос: Кто я?.. За ним пришел второй, такой же гложущий: Где нахожусь?

Разум закоротило. Я застыл не в силах вдохнуть и пошевелится. Искал ответы и не находил. Мысли блуждали по кругу, словно змеи, кусающие собственные хвосты. Я огляделся вокруг, пошарил глазами. Быть может, ответ кроется где-то рядом?.. И точно! Взгляд наткнулся на что-то блестящее в траве. Я вскрикнул от восторга, упал на колени и схватил вещицу. Ладонь ожгло холодом, кожа сразу же занемела. Ощущения смутно знакомые, удивительно близкие, словно испытывал их когда-то давно, в прошлой жизни.

Затаив дыхание, я крепче сжал вещицу в кулаке – твердая и холодная, крепкая, – раскрыл ладонь. Впился глазами в фигурку из прозрачного материала. Лед, стекло, хрусталь… – всплыли полузабытые понятия. Промелькнули и стерлись под напором других мыслей.

Фигурка изображала странного зверя: верхняя половина – туловище козла, голова украшенная загнутыми рогами, вскинутые в боевом запале копыта; нижняя – плавные извивы гибкого змеиного тела. Я попытался вспомнить. Нечто зыбкое бултыхалось на грани сознания, виляло хвостиком, манило… Губы сами собой сложились в нужное положение, дернулся непослушный язык, а горло исторгло звук. Медленно, по слогам прозвучало слово:

– Ко-зе-рог!..

Мозг раздулся под потоком образов, звуков и запахов, слов, понятий. Вихрь эмоций всколыхнул душу. С удивлением и страхом я посмотрел на фигурку. Взвился горячий пар, зашипело. Вещица таяла прямо на глазах, растворялась и превращалась в воду. Через секунду в ладони осталась лишь прозрачная лужица. Поверхность сверкала в свете солнца, пускала блики. Но и вода постепенно нагрелась, быстро впиталась в кожу. Ни одна капля не пролилась на землю.

– Козерог! – повторил я увереннее.

По бесконечной зеленой равнине прошлась волна, вздыбила травы, пригнула одуванчики к земле. Ветер сделался порывистым и холодным. На лоб упала капля воды. Я очнулся, стер рукавом и посмотрел на небо. Облака расплывались, мчались быстрей и быстрей. Белые, розовые и голубые хлопья залило грозной чернотой. Раздался гром, сверкнула первая ветвистая молния. Крылатые люди в панике метались, кричали и голосили. Кто-то рыдал, иные пытались спасти домашнюю утварь. Молнии били чаще, гром гремел непрерывно. Огненные стрелы сверкали, сжигали людей целыми десятками.

Ветер на мгновение утих, а потом ударил с небывалой яростью и мощью. Нос уловил запах гари, паленых перьев. Рубашку рвало с плеч, волосы трепало. Глаза запорошило лепестками одуванчиков, пухом, мелкими травинками и сором. Я поднялся, отступил под напором разбушевавшейся стихии. «Ты нарушил! – различил я в вое ветра. – Ты будешь покаран!»

– За что? – закричал я.

– Ты убил их! – зарычал ветер. – Смотри!..

Белые пушистые подушки облаков превратились в черные обгоревшие туши. Меж ними проскакивали злые красные молнии, гремел гром. Прозрачное жаркое пламя охватило каждое облако, жадно лизало и глодало. Багровые языки пожирали туманные клочья, поднимались к бездонному небу и превращались в толстые столбы черного дыма. Раздавался треск, шипение. В раскаленном Аду метались фигурки крылатых людей. Поднебесные жители кричали от боли, вспыхивали как сухая трава и падали искореженными дымными головешками. На лету распадались золой, разваливались на куски.

Ты виноват! – прогремело в мозгу. – Ты убил их! Если бы не твоя глупость и дурацкое желание, то крылатые люди жили, пели песни и радовались существованию. Убийца! Еретик! Предатель!..

– Нет! – всхлипнул я. – Нет…

Небо почернело от дыма и пепла. Глубокую лазурь закрыло жирными столбами, пламенем. Медленно падал дождь из пылающих перьев и пуха. То тут, то там стучали небольшие обугленные комочки – останки крылатых. Прекрасный солнечный мир, беззаботный и счастливый, превратился в обгорелый труп, пустую оболочку.